Так надоело себя жалеть. Печально вздыхать, сидя в полумраке комнаты, невидящим взглядом уставившись в окно, за которым, в представлении искореженного мозга, кипит «настоящая жизнь». Настоящая жизнь других людей. Не моя. А почему не моя? Что я сделала для того, чтобы тусить сейчас в каком-нибудь клубе, экстатически дергаясь под мозговыебывающую музыку рядом с горсткой таких же разукрашенных девок? Ничего. Конечно, гораздо приятнее и благороднее сидеть в одиночестве в опостылевшей комнате (темница тела и разума) и ваять «творения» типа:
Вечный холод кафеля,
Разрезанные вены.
Эту чистоту испортят
Брызги на стенах.
Остывшая вода
Как алое одеяло.
Фарфоровою куклою
Сегодня ты стала…
И далее в таком же суицидальном духе. Но умирать-то не хочется. Вроде бы. Но, вместо того, чтобы изменить что-то в своей никчемной жизни, я продолжаю хныкать о том, какая я вся из себя пресыщенная этой серостью и обыденностью, какие вокруг моральные уроды. О да, они уроды, потому что не ценят меня, всю такую из себя распрекрасную. Разумеется. Но на самом деле непривлекательным бесхребетным слизняком здесь являюсь я сама, потому что понимаю необходимость перемен, иначе просто захлебнусь в собственном негативе (я и так спец по отравлению настроения другим), но сделать что-либо не хватает сил.
Я жду помощи. От кого? 80 % людей наплевать на проблемы окружающих, а оставшиеся 20 % только порадуются, что они у вас есть. Окружающим хватает собственного дерьма, чтобы они испытывали удовольствие, плавая в моем. Я беспомощна.
Поэтому я всегда буду одна. Нигде, как в кругу вроде бы самых замечательных одноклассников я не чувствовала себя более одинокой. Даже находясь в толпе, я одна. Так и будет продолжаться всю жизнь, пока я просто не сдохну под забором. Этого, впрочем, тоже не заметят, только кто-нибудь украдкой выдернет золотые сережки из ушей.
Так надоело себя жалеть. И ведь даже не отравиться – смертный грех. А я, признаю, просто слабак и трус. И если меня не станет, ничего не изменится.