Читая Рю Мураками, не знаешь, кто больший псих: ты или он? И когда уже окончательно убедишься, пыхтя от негодования, что – он, то реальность небрежно доказывает обратное, насмешливо помахивая красными труселями.
Я словно сижу в палате сумасшедшего дома перед серо-зеленоватой стеной, на которой написан текст сэнсэя Рю. Руки туго стянуты смирительной рубашкой, а я пытаюсь думать, копнуть вглубь, понять наконец, что мне хотят сказать. Или никаких великих премудростей и афоризмов-то и нет, просто чел расписывал ручку.
Давно замечаю, что моя личность красиво распадается на четыре половинки. Это не преувеличение и не очередные красивости гламурной бабёнки. Любая ситуация вызывает во мне четыре различные реакции. Сейчас: «я-Кроуфорд» яростно чешет в затылке, стимулируя работу того, что принято называть мозгом; «я-Шульдих» отшвыривает книгу, громогласно вещая любимую молитву «данунах-данунах, лучше тусянуть где-нибудь!»; «я-Наги», как и положено работящему японскому школьнику, нудит, что английский еще не сделан, пора за работу. И только обаяшка «Фарфарелло» доброжелательно улыбается, полируя лезвие бритвы – уж он-то все понимает куда лучше нас.
Их, личностей-половинок, четверо. На Востоке «четыре» - несчастливое число: «си» - смерть.
Кто хихикнет и скажет, что у Нюни тихо едет крыша, шурша шифером, и что меньше надо аниму на ночь смотреть, будет прав. Прав и мертв, - нехорошо поигрывает пистолетом Оракул. Он у меня всегда умница.
Приятного священнодейства.